4.1 Про сессию первую
Описание первого трипа самое объёмное из трёх. Тут многое из того, что повторяется дальше, происходит впервые.
Например, скорость погружения. Через 15–20 минут после инъекции ты оглядываешься назад и вдруг понимаешь, что уже 15–20 минут как всё происходит. Проваливаешься «прозрачно» и без предупреждения. Здесь и далее все временные отрезки очень примерные.
Закреплённое за кетамином поп-культурное клише — «K-hole», выглядит так: ты как будто едешь в тоннеле метро на месте машиниста, и черновато-серое пространство с бледными узорами летит тебе в лицо. Лицо, которого ты уже 20 минут как не ощущаешь.
Честно говоря, до сих пор не уверен, что этот кейхол со мной произошёл. По описанию похоже, но лично мне не показалось, что этот эффект настолько многозначителен, чтобы заслужить такое заметное место в психоделическом фольклоре. Возможно, дело в том, что он свойственен только кетамину. И наверное это что-то, что других людей впечатляет гораздо сильнее чем впечатлило меня. Как театр там или «Звёздные войны».
Все три сеанса начинались именно так.
Музыка
Характерная черта многих психоактивных веществ — они улучшают какие-то аспекты восприятия музыки. Она становится богаче, слышится больше деталей и текстур. Иногда музыку даже можно «потрогать». С кетамином не так.
Музыка тускнеет, теряет свой развлекательный аспект, становится меньше музыкой. Но если расслабиться и разрешить ей быть чем-то большим, чем исключительно аудио-опытом — на время она станет тканью из которой сшиты все твои ощущения.
Слушать это неинтересно, но интересно проживать. Летишь вперёд как на американских горках, и весь мир гудит.
Medication landscape
Самая короткая и внятная аналогия для второго часа — ты как будто наблюдаешь за работой лекарства внутри твоего тела.
Когда у нас болит голова, мы закидываем таблетку и через 20–30 минут голова не болит. Это простой таймлайн из трёх точек: боль, таблетка, облегчение. Что происходит между второй и третьей нам недоступно, да и не особо интересно. Но очевидно — происходит там много чего.
Работа мышц шеи и горла, чтобы отправить таблетку внутрь, работа пищеварительной и кровеносных систем, реакции с участием активного вещества, сигналы о том, что голова больше не болит, бегущие по нервам. Ну то есть если пристально следить за каждой отдельной молекулой — там событий больше чем во всех линейках комиксов Marvel, DC и Dark Horse вместе взятых.
И мне дали на это посмотреть. К сожалению, оно настолько сложное, чуждое и равнодушное, что хоть и любопытно, но всё равно чувствуешь себя случайным гостем на этой вечеринке. Как будто смотришь на сложную производственную линию, где никак не понять, что это за шаг общего процесса попал в твоё внимание, где там начало и где там конец.
Ego dissolution
Я весьма фривольно пользуюсь описаниями с перспективой от первого лица. Она не всегда там ощущается.
Во-первых, заранее примем, что наверняка там были моменты полной отключки и беспамятства, во время которых процесс не прекращался, просто там не было «кого-то», кто мог бы это пронаблюдать и добавить в сумму моих воспоминаний.
Во-вторых, те куски, что я могу описать сейчас, не сильно-то ощущались как присвоенные мне личные переживания. Это было какое-то течение событий, где точки зрения наблюдаемого, наблюдателя и того, кто воспринимает связь между ними, сливаются воедино (отец, сын и святой дух, не иначе).
Ощущается как потеря дуального мышления — состояние ассоциирующееся с глубокой медитацией. Всё содержимое сознания выравнивается в одно плоское поле, ничто не главнее, всё равнозначное и иерархия субъект/объект стирается, наступает полный «one without a second». Это концепт, который раскуривают сотнями лет и тысячами книг, так что здесь мы ограничимся ссылкой на википедию.
Следом, поле распадается на минимально возможные частицы восприятия. Это не пиксели, не кадры, не струны, но что-то, из чего плетётся наша veil of Maya. Они разлетаются, и ты — одновременно все и каждая из этих частиц. Каждая из них видит остальные и в ответ видима другими. Biblically accurate consciousness так сказать.
Предсказуемо, у буддистов уже и соответствующая концепция для этого есть и слово правильное существует.
Разумеется, ничего из этого не имеет смысла в обычном режиме восприятия. И это одна из проблем. В какой-то момент тебя посещает мысль: «возможно, именно это — более фундаментальный уровень реальности, чем то, что ты проживаешь обычно». За этой мыслью приходит неприятное ощущение — если это правда, и это никак не соотнести с твоим повседневным опытом, то как вообще можно всерьёз воспринимать свою жизнь, ведь она настолько «не настоящая».
Это, конечно, вопрос фрейминга и у нас тут два пути: нигилистический и конструктивный.
Где-то здесь происходит уже знакомая мне комбинация в два удара:
— А не ёбнулся ли я?
— Ну допустим ёбнулся, и чё?
Вещи более тривиальные
Терапевт весь сеанс сидит неподалёку с клипбордом и чё-то там черкается. Это я смог понять ближе к концу, когда пошли фазы, которые в обычную жизнь транслируются попроще.
Например, тактильная фаза: прикольно мять подушку и трогать свои руки. Те самые атомы восприятия снова собираются в кучу. Поначалу в очень импрессионистской манере: где-то тут область с дверью в туалет, где-то тут область с терапевтом (из-за этого эффекта кажется, что он пританцовывает сидя в кресле).
Припоминаются какие-то детали и сюжеты. Например, повторяющийся сюжет про то, что я тут в Чехии вообще-то могу умереть в любой момент и доставлять труп моим родителям на родину будет тот ещё проект :)
Момент «возвращения» в «норму» похож на I know kung-fu из Матрицы. Первые пару часов, повседневная реальность кажется чем-то очень тривиальным и незначительным, потому что ты вот только-только закончил проживать EVERYTHING.
Сразу после
Дальнейшее больше всего похоже на отход от общего наркоза (кетамин — анестетик). Вкус бумаги во рту, усталость, небольшое головокружение.
В моём случае концовка во многом была связана с физической болью. Та, что постоянно мне мешает, вылезла чуть больше на поверхность. Она не стала более острой, но стала более «доступной». Стало проще её заметить, понять её очертания, понять в каких позах лежать комфортнее и куда тыкать пальцем, если пойдёшь на массаж. (Чтобы снизить градус драмы — у меня нет какой-то изнуряющей хронической боли, которую надо глушить обезболивающими, но некоторые места не мешало бы размять).
Сложно придумать более очевидный сигнал — моё тело требует к себе внимания. Учитывая, что последние полтора года я более-менее без неврозов слежу за балансом калорий, регулярно хожу в спортзал и стараюсь ложиться примерно в одно и то же время — эта претензия со стороны моего тела меня откровенно выбесила. Чё тебе ещё надо-то блядь.
Тем вечером мы с моим телом общего языка не нашли. Я приехал домой, поужинал — и пошёл блевать. Это тоже был своего рода забавный микроэкспириенс, потому что никаких особых эмоций я по этому поводу не чувствовал, всё это было в режиме «ну надо так надо ок».
На следующий день часовая сессия «интеграции» — обсуждение образов и тем, первые попытки соотнести пережитое с повседневностью. И непонимание в глазах моего терапевта: как мне вообще в голову пришло ужинать лапшой с морепродуктами.
Читать дальше ↓
Andrey