Uni

Политология 101

Andrey

• 9 min read
Политология 101
Hommage au Connétable de Bourbon, 1959

Судя по хорошей оценке, мой преподаватель считает, что я усвоил материал. Вместе с оценкой я автоматически получаю моральное право пересказать, чему же нас учили.

Больше картинок не будет.

О чём курс

Задачу курса я понял так: ознакомить студентов с «примитивами» политической теории, с базовыми кубиками, которые после предстоит складывать в захватывающие полосы препятствий для ментальной акробатики и ценностной эквилибристики.

«Политическая» — относящаяся к объектам общественной жизни, а «теория» — набор лейблов для паттернов внутри общественной жизни и связей между ними. Власть, авторитет, свобода, демократия, тирания, идеология, тюрьма и психдиспансер.

Какие кубики какой стороной пристраивать друг к другу мы учимся выстраивая более детальный и широкий контекст вокруг них. Если мы придерживаемся когерентистского взгляда на эпистемологию, то вообще всё познание мира только так и работает (но это уже тема из «Введения в философию», об этом в другой раз).

Отпрыгнем чуть-чуть от слов из кучи слогов и вспомним, что учимся на undergraduate программе. Все упомянутые конструкции разбираются буквально на одно деление сложнее, чем в школьном курсе обществознания. По крайней мере, как я его запомнил.

Притворяясь прилежным студентом, а на самом деле движимый ленью, я перескажу основные темы прямо по структуре нашего учебного плана. Где возможно я расставлю ссылки на источники, но далеко не всё можно найти бесплатно и открыто. С другой стороны, если вы знаете как пользоваться сайхабом — вам все двери открыты.

Все ссылки одним списком — в конце поста.

В этом посте я пересказываю идеи как я их понял, а не выражаю согласие или несогласие с ними.

What is political theory

Тексты

Главный урок
Арендт: важные общественные вопросы по своей природе политичны. Такая природа предполагает столкновение мнений. Методы и подходы философии важны для формирования мнений. Так мы получаем «политическую философию».

Фуко: наши мнения формируются через известные нам факты. Те, кто производит факты, формируют нашу общественную реальность. Те, у кого в руках производство фактов и есть реальная власть. От взаимодействия с властью никуда не деться, она пронизывает всё вокруг.

Подробнее
Во-первых, признаюсь в любви их образу изложения мысли, во-вторых, признаюсь, что давно хотел их почитать, но прочитал только здесь.

Текст Арендт — пассионарный призыв вернуть ненависть в хардкор, политику в философию.

Фишка Арендт — начинать с Платона. Платон не смог функционально проработать смерть Сократа, разочаровался во всём общественном и сбежал в абстрактные философствования. Тем самым не только показал неадекватную аполитичную реакцию на политическое, по сути, событие, так ещё и всех остальных после себя сбил с верного пути.

А верный путь, по мнению Арендт: не прятаться в башне из слоновой кости, а врубаться в общественную жизнь и через полифонию гражданских голосов вместе приходить от личных мнений к разделяемой другими истине. Если ты там наедине с собой придумал идеальное устройство мира, то без понимания как приложить его к социуму — грош ему цена.

Фуко же нам нужен чтобы показать связь между властью и «правдой». По Фуко: правда — продукт дискурса — комплекса процедур по производству утверждений об устройстве мира. Борьба за монополию на дискурс и есть борьба за настоящую власть. Верно и обратное: по преобладающему в обществе дискурсу можно отследить кто здесь власть («to whom the discourse serves»). В обществах современного западного образца жрецами правды назначены учёные.

Иллюстрации понятнее, чем разговоры о climate change у меня найти не получится. Также очевидно, что без Фуко не было бы Пелевина (настоящего). Поблагодарить его за это или проклясть — личное дело каждого.

Второй важный компонент теории Фуко — образ власти как всепроникающей силы, от которой уже никуда не деться. Но об этом мы поговорим на следующем занятии.

Power and Authority

Тексты

Главный урок

  • Власть первична насилию, но не обязательно его предполагает
  • В современном контексте с властью мы чаще сталкиваемся не через прямое подавление, а через нормализационный её аспект

Подробнее
Продолжаем общаться с Арендт и Фуко. В On Violence она разбирается с взаимоотношениями между властью, насилием, авторитетом и силой (в значении strength и force).

Преступно коротко посыл можно представить так:

  • Власть как выражение воли группы людей первична насилию. Насилие может разрушить властные структуры, но не способно их установить. В свою очередь, власть может быть установлена без насилия. Насилие всегда имеет инструментальный характер и должно быть чему-то подчинено. Власть же фундаментальна.
  • Авторитет — форма взаимно признанного подчинения. Если для поддержания авторитета требуется насилие, авторитет моментально покидает чат.

С Фуко же мы разбираем как со временем власть превратилась из прямой и грубой подавляющей силы в силу еле-ощутимую, но всепронизывающую — власть нормализации. Осязаемая пятка монарха или феодала на горле крестьянина превратилась во власть осуждающего взгляда бабки у подъезда.

Сами себя загнали в паноптикум, а он нам и как раз.

Freedom

Тексты:

Урок:

  • Свобода свободе рознь.

Исайя Берлин (жесть крутое имя) поясняет за две свободы. Он оперирует понятиями «негативная» и «позитивная» свобода. Негативная — свобода от вмешательства. Позитивная — свобода претворять свои планы в реальность.

Если довериться этому подкасту, то ключевым компонентом для понимания философии Берлина будет его конфликт со следующими тезисами Просвещения:

  1. На каждый вопрос есть «правильный» ответ
  2. Есть один правильный способ добираться до правильных ответов
  3. В конце концов все правильные ответы должны соединиться в единую картину и не конфликтовать друг с другом

Берлин в это не верит, и преступно упростив его тезис мы получим следующее: позитивной свободы стоит опасаться, потому что под лозунги о деле борьбы за нашу общую свободу хорошо заходят всякие ограничения свободы индивидуальной. Ведь если мы все шагаем в ногу, наши возможности заметно шире, а кто с нами шагать не хочет тот враг и его в принудительном порядке нужно освободить.

Берлин не доверяет просвещенческому редукционизму и убеждён, что всё разнообразие человеческого опыта невозможно свести к единой «правильной» системе ответов на все вопросы.

Свобода, которую нужно охранять — свобода плюрализма и терпимости между разными экспериментами по обустройству жизни в обществе.

Рядом с эссе Берлина стоит эссе Петита, которое кладёт камушки в другую урну: к гармоничному сосуществованию раздрай плюрализма вести не может.

Democracy 1

Тексты

Урок
Легитимная власть идёт от воли населения. Не хочешь жить как животное, будь любезен быть гражданином.

Подробнее
Руссо — тот ещё сумрачный гений, быть понятным и понятым он, кажется, особо не стремился.

Есть народ, есть его «общая воля» (General Will), задача правительства — править в соответствии с этой «общей волей». «Общая воля» — некое стремление к максимально положительному для народа положению вещей.

Речь не обязательно про самый популярный курс действий, потому что большинство может заблуждаться. И не обязательно про курс, выбранный властными структурами, потому что они могут быть подвержены коррупции.

Если ты против, то тебя общей воле надо подчинить. Но ничего страшного в том нет — по Руссо само по себе насилие никаким моральным зарядом не обладает. Если оно в соответствии с общей волей — оправдано, если нет — не оправдано.

Но как эту общую волю поймать Руссо объяснить не удосужился. Таким образом, общая воля и порнография определяются одинаково — «I know it when I see it».

Вопреки (или всё же благодаря) сумрачности исходного текста, все очерченные Руссо кусочки важны для нашего современного понимания демократии, институтов и легетимности.

Но трюки эти его словесные я вообще do not appreciate и по сохранившемуся осадку фрустрации, я вынужден признать, что до конца с Руссо я не разобрался и надо повникать ещё.

От осадка не помогли избавиться даже 3 части подкаста.

Democracy 2

Текст

Урок
Демократия стоит на взаимодействии воли и мнения. Публичный форум критичен для регулирования поддержки их диархии. Эти три компонента уязвимы для трёх видов атак: уничтожение мнения фактами, подмена политики спектаклем и обыкновенный популизм (который разберём позже).

Подробнее
Я не готов оценивать истинность теории Нади, но чисто эстетически — конструкция изящная.

Тезисы такие:

  • Демократия стоит на двувластии «воли» и «мнения». Что мы думаем, и что мы думаем делать. Свобода дискуссии — критичный компонент для приведения механизма в движение.
  • Ценность демократии не в установлении факта «вот, всё, у нас демократия и свобода», а в том, чтобы всегда поддерживать процесс пересмотра решений, всегда иметь петлю обратной связи, всегда иметь возможность корректировать курс. Нет фидбека — нет демократии.
  • Диархия воли и мнения уязвима к двум типам атак, на, что не удивительно: волю и мнение. «Мнение» уязвимо перед атакой эмпирицизма, когда больно активные учёные хотят снять с обсуждения политические вопросы обозначив позиции по ним областью фактов, а не мнения. Воля же уязвима перед атаками превращения политики в шоу, где от граждан не ожидается принятие решений, и обычного популизма, когда диалог заменяется на очень примитивное «мы» против «они»

Здесь мы пишем mid-term экзамен и движемся дальше к блоку про идеологии

Идеологии мы рассматриваем в духе Майкла Фридена — как нейтральные единицы анализа. О Мартине Фридене и его перспективе на идеологии мы узнаем на последней лекции курса по методологии социальных наук, но об этом в другой раз.

Nationalism

Текст

Очередная изящная конструкция, но уже по вопросу национализма.

Геллнер обозначает две экстремально противоположные точки зрения на национализм. Для ярых сторонников национализма, национальное чувство «заложено природой» вообще никак без него. Для ярых противников, национализм — неудачная фантазия трёх мужиков, с которой мы теперь и возимся.

Для Геллнера — это ни то ни другое.

Национализм не фундаментален. Культура, как медиум обмена идеями, и некая организация жизни в обществе — фундаментальны, а национализм — частный формат построения отношений с ними. Но существовали и существуют другие.

Но в то же время, национальное чувство нельзя обесценивать. Потому что во-первых, это, как правило, чувствительная струнка человеческой души, а во-вторых, дело не в том, что три каких-то мужика его придумали, а в том, что в исторических условиях европейского континента он был практически неизбежен.

В общем, как я написал в своём эссе на финальном экзамене — I appreciate the way Gellner peeled nationalism from the skin of human animal.

Liberalism

Текст

В каком-то смысле про либерализм писать сложнее всего потому что «ну и так всё понятно». Вера в прогресс, фокус на правах личности, экономическая и политическая свободы — all the good stuff.

Проблема в том, что разумеется все эти вещи значат очень разное для разных людей. Да и хуже того, такое базовое (хех) понятие как «либеральная демократия» вообще чуток оксюморон, потому что в само определение заложен конфликт между либеральным фокусом на индивиде и общественным интересом которому служит демократия.

Здесь-то нам и пригодятся разные перспективы на то, что такое свобода. И понимание из чего устроена демократия.

Как и любое человеческое изобретение у либерализма есть свои пределы. Которые с готовностью нам обозначит консервативный взгляд на вещи.

Conservatism

Текст

Как некий противовес либеральному взгляду с его бесконечно оптимистичным взглядом на изменения, прогресс и индивида мы знакомимся с практикой консерватизма, суть которой в моём пошлом пересказе звучит как «работает не трогай».

  • Прогресс ↓ традиция ↑
  • Индивид ↓ сообщество ↑
  • CNN↓ Fox↑ (шутка)
  • Возвышенные идеи ↓ практичная практичность ↑

Когда насчёт последнего я возмутился: «почему мы практичность приписываем только консервативному взгляду на мир», я получил ответ: «потому что консерваторы сами себя так явно обозначили». Fair enough подумал я и успокоился

Даже если вы не большой фанат венчания в церкви, жён-домохозяек и славных времён когда в самолётах PanAm можно было курить сигары — в консервативной оптике есть важное зерно: стремясь к воплощению своих идеальных идеалов, про которые еще совсем неизвестно как они сработают, полезно позаботиться о том, чтобы не проиграть хаосу природы отвоёванное ранее и хорошо работающее сейчас.

Socialism

Текст:

Секция в которой Маркс расправляет плечи. Почитали манифест коммунистов, почитали On Jewish Question. Впечатлились силой мысли. Считаю, что независимо от личных предпочтений проза у Маркса сильная и мотивирующая. «Нам нечего терять кроме наших цепей» — Маргарите Пушкиной такое и не снилось.

Всё, что он писал, конечно же, было реакцией на происходящее вокруг. А вокруг происходила промышленная революция и восхождение нового класса профессиональных рабочих, чей быт был подчинён производственному циклу. Маркс находил это отталкивающим и зачастую унижающим человеческое достоинство.

Позаимствовав у Гегеля исторический детерменизм, он спустил его с олимпа «борьбы идей» в грязь «борьбы классов». Обозначил приоритет экономической базы над политическим кринжем политической надстройкой и обрёк капитализм на неминуемый крах, за которым придёт славное будущее, где каждый освободится от унизительного труда и будет писать поэмы после утренней рыбалки.

Ждём.

Populism

Текст

Первым делом — популизм характеризуется общим трендом на примитивизацию.

Вместо того, чтобы разбираться в тонкостях сложных разносторонних конфликтов презентуется конфликт простой и твердолобый: «славные мы — простые люди» и «отвратительные они — чиновники/олигархи/эмигранты/меньшинства» — выбрать под целевую аудиторию.

Следом за примитивной презентацией проблем идёт презентация примитивных решений: стену построить и дело с концом, отобрать награбленное и всех дел.

Популизм сам по себе не является полноценной идеологией (автор использует термин «thin ideology») — это некий набор практик, который частенько захватывает постулаты идеологий хорошо проработанных и использует их, чтобы заехать в кабинет, а не для построения будущего в соответствии с принятой идеологией.

При чём же тут слово Zeitgeist? При том, что эффективность популистских ходов обеспечила популизму пропуск в речи весьма серьёзных и мейнстримных политиков. Которые думают, что можно побороть популизм популистскими же методами.

На этот счёт автор скептичен. Но есть и хорошие новости, для него популизм явление преходящее — не более чем воспалительная реакция на теле демократий, и прямое следствие демократического устройства как такового.

Всем бы такой оптимизм.

***

Здесь мы пишем финальный экзамен. Прям вот пишем, от руки на бумаге.

Рисковое было мероприятие, ведь когда я в 8-м классе писал так ответы на олимпиаде по обществознанию, никто ничего не смог прочитать и олимпиаду я провалил. Тут обошлось.

Если кому-то кажется, что этот анекдот отдаёт классическим peaked in high school moment — так оно и есть

Ссылки

Книжки и статьи

Подкасты

С википедии

✌️